- «...Вам здесь не рады, уходите,» - монах сказал это холодно, останавливая Шидзумэноками своим посохом. Позади мужчины стояло несколько молодых, но крепких парней - тоже с посохами. Все они носили яркие, свободные одежды, а их головы были обриты налысо. За их спинами располагались ворота, ведущие в Элизиум острова Марр - колыбель необыкновенных боевых искусств и мудрости, отличавшейся от прочих учений этих земель. Пускай архитектура стен города-монастыря и отличалась своей инаковостью (с точки зрения мечницы), но привратник и его товарищи уж очень напоминали ей монахов Империи Драконов.

Дальневосточная странница всегда считала, что случайности не случайны. Красивые шелка, какие носят народы Империи, или острейшие мечи, какими сражаются свирепые самураи островных наций - эти и другие знакомые Шидзумэноками вещи нашли свою дорогу сюда, одолели немыслимые расстояния и неисчислимые преграды. Насколько об этом могла судить сама воительница - это случилось несколько веков назад, когда к берегам Энирина пристали необычные, никем раньше не виденные корабли. Если в том была хоть крупица правды, тогда город-монастырь острова Марр был последним шансом Тсубаме вернуться домой.

Почти два года поисков. Шидзумэноками успела обрести своеобразную известность: тёмные эльфы называли её Вестницей своего воинственного божества, Вулкхора, а их эксцентричный король назначил её генерал-губернатором Демонических Пустошей - региона, населённого гордым и непокорным народом шанки. Тёмные эльфы не ведали пощады к тем, кто проявлял слабость, а шанки были готовы скорее расстаться с жизнью, чем признать своих захватчиков. Между молотом и наковальней, мечница бесплодно пыталась найти обратную дорогу на Восток. Марр был последней зацепкой, и Шидзумэноками не собиралась её терять.

- «Вот как,» - задумчиво произнесла воительница, беззастенчиво рассматривая монашеский посох. Тот был полностью из металла, и кое-где его украшала замысловатая резьба. В Империи Драконов такие предпочитали ученики Школы Железной Длани. Как бы там ни было, Элизиум был свободным городом, куда мог попасть практически любой желающий (если верить молве). Впрочем, насколько могла судить Тсубаме, остров Марр лежал в Альтанарских водах, так что видимый нейтралитет маррцев произрастал явно не из одной только доброй воли монарха. Потому следовало ожидать, что нечто подобное может с ней произойти.

В общем, дело было явно не в её красивых глазах.

Монах не собирался её пускать, а она не собиралась отступать. Повисшее в воздухе напряжение смогли ощутить даже случайные прохожие. Оба понимали, к чему всё идёт, а потому дальневосточная странница решила объявить о своих намерениях в высшей степени решительно - подняв на мужчину взгляд, в котором читался нескрываемый вызов, она ринулась вперёд. Всё произошло в одно мгновение: воительница нырнула под удар тотчас отреагировавшего монаха, остановила второй, и тут же разорвала дистанцию в одном движении. Лишь Небеса ведали, когда именно она успела обезоружить маррца и завладеть его посохом.

- «Тогда не вините меня за грубость,» - не поднимая голоса сказала Шидзумэноками, и наставила посох на привратника. Всего мгновение назад всё было наоборот. Их роли поменялись. Как только ошалевшие товарищи монаха вышли из оцепенения, они как один шагнули вперёд, поднимая на Тсубаме своё оружие - и тут же были остановлены привратником. Один из них хотел было возразить монаху, но передумал, увидев на его лице спокойствие. Кто-то из прохожих заторопился прочь, другие стали заинтересованно глазеть на происходящее. Не проронив более ни звука, Тсубаме бросила посох, возвращая оружие привратнику.

Тот, впрочем, передал его своим товарищам. Те склонили бритые головы и разошлись, освобождая пространство. Наблюдая это, Шидзумэноками еле заметно улыбнулась: разворачивающаяся картина действительно сильно напоминала обычаи воинственных сект Империи Драконов. Она будто перенеслась во времени на два с лишком года назад. Тем временем, один из молодых монахов взял на себя обязанности привратника (кого-то непривычного к дракам приходилось успокаивать). Отстранившись от праздных мыслей, Шидзумэноками вернулась в настоящее - принявший её вызов монах неторопливо закатывал цветастые рукава.

Видимо, давал ей время оценить всю глубину её ошибки. Это замечание не было праздным, ведь монах неспроста носил свободные одежды - они отлично скрывали особенности его тела. Теперь же, когда на виду оказались его руки, эти «особенности» можно было без особого труда разглядеть. Если вкратце, создавалось впечатление, что монах способен выжать воду из камня. От посоха же - как считала сама Шидзумэноками, - маррец решил избавиться, чтобы не дать ей разоружить себя дважды и получить над ним преимущество. Она же не собиралась пользоваться своим. Так, он принял низкую стойку, вытянул вперёд руку и...

...сделал тот самый приглашающий жест. Этого ему делать не стоило.

Эстель - темпераментная попутчица дальневосточной странницы - знала, насколько стремительно могла двигаться эта странная женщина. В одно мгновение воительница находилась перед монахом на некотором удалении, а в следующее - её нога уже метила ему в бок из «слепой зоны». Впрочем, привратник тоже был тот ещё крепкий орешек: мечница как будто натолкнулась на скалу, когда монах применил нечто очень напоминавшее по ощущениям - а были они не из приятных, - технику Железной Рубашки. Маррец ударил в ответ на выдохе. Этот удар был прямым, без ухищрений - он не мог соревноваться с Тсубаме в скорости.

Но когда мечница ушла от него вниз, её обдало сильным порывом ветра, взметнувшим волосы, одежду... и немалых размеров сноп пыли позади. Одновременно с этим Шидзумэноками коснулась ладонью груди привратника. Это прикосновение казалось лёгким, практически невесомым, но маррец ощутил его сполна - оно вынудило его сделать несколько шагов назад и схватиться за грудь, будто по ней ударили кувалдой. Впервые монах дал волю своему удивлению: он перенаправил силу незнакомки в свой кулак и потому его удар вышел «взрывным», в ответ же она пробила его защитную технику «насквозь» и это значило, что...

- «Ой-ой, что если это оставит шрам?» - поток его мыслей прервали слова Тсубаме, - «Монах, Ты готов взять на себя всю ответственность?» - на её щеке открылся длинный, тонкий порез. Кулак привратника задел её только вскользь, и сложно было представить, к чему это могло привести, если бы он попал. Но Шидзумэноками только смахнула выступившую кровь пальцем и взглянула на монаха так, как если бы он совершил самое страшное в жизни преступление. Тот, в свою очередь, вернул себе спокойствие и стал намного серьёзнее - понял, что никакой ошибки не было с самого начала. Привратник решил закончить всё разом.

Уловив изменившийся настрой противника, воительница перестала сдерживаться и в то же мгновение атаковала. Её мощный натиск, впрочем, не заставил монаха отступить - он умело защищался, что вызывало у дальневосточной странницы восхищение. Силён! Этот привратник был по-настоящему силён! Его сила произрастала не из бездны упрямства и неумения признать хотя бы возможность поражения, как это было с Морисом - как воина, этого странного бродягу она по-настоящему зауважала только во время их поединка зимой (она тоже могла быть непроходимо упрямой!) - но из железной дисциплины и полного самоконтроля.

Ротозеи вокруг забыли что значит дышать.

Они обменивались ударами: на один сокрушительный со стороны монаха приходилось полдюжины её стремительных. Он принимал их словно всё его тело было сделано из стали, а мечница избегала встречи с его кулаками подобно ветру. Это был поединок выносливости тела, духа и ума - никто не осмелился бы им помешать. И всё же у Шидзумэноками был один серьёзный изъян, о котором она не смела ни с кем говорить. И с каждым прошедшим мгновением он давал о себе знать - она уставала, и становилась медлительной. Её техника была безукоризненной, но ничто не вечно под Небом - и она впервые пропустила удар маррца.

У Тсубаме потемнело в глазах, а земля ушла из-под ног. Почему-то в голове застыла дурацкая мысль, что её впервые по-настоящему отметелили с того момента, как она покинула Шенг Ти Империи Драконов. Затем был сильный удар об землю. В поднятом облаке пыли мечница осталась лежать без движения, и наступило безмолвие. Такое, в котором привратник Элизиума не смел опустить кулаки, потому как хоть и не мог принять это разумом, но чувствовал нутром - его сильнейший удар был остановлен. В это сложно было поверить, но монах всё ещё чувствовал угрозу, исходившую от необычной женщины. Тсубаме зашевелилась.

Разбитая, но не побеждённая - одна рука её не слушалась. Видят Небеса, у Владык Судьбы было особое чувство юмора: стоило ей вспомнить про упрямого менестреля, как под раздачу попала та же рука, что и в их поединке - левая. Её основная. Пытаясь подняться, Тсубаме опёрлась на неё по привычке, но тут же упала, когда руку пронзило раскалённое копьё боли: она была вывихнута. Со стороны могло показаться, что барахтанья мечницы бессмысленны, а исход их с маррцем поединка предрешён, но сам он думал иначе: чтобы защититься от его удара, в самый последний момент эта женщина решительно пожертвовала рукой.

Не случайность, а неукротимое пламя и присутствие духа. Что заставляло её так отчаянно желать пути в Элизиум? Таинство контроля внутренней силы, столь тщательно оберегаемое его братьями и сёстрами? Исключено, ведь женщине оно уже известно! Часть движений монах видел впервые: такому в Ордене не учили, значит - она научилась этому сама. Сама? Одна лишь только вероятность этого уже поражала воображение. А если и не сама, тогда кто научил её? Раз за разом мысли привратника приводили его к истоку всех вопросов: зачем палачу короля-Скорпиона так нужно в Элизиум, если не ради тайных знаний Ордена Марр?

Раздался хруст и тихий стон - упёршись в землю, Шидзумэноками самостоятельно расправилась с вывихом.

- «Дрожащая Ладонь, да?» - поднимаясь, воительница заговорила - слова помогали ей справиться с постепенно утихающей болью, - «Не очень-то гостеприимно для монаха,» - но эта боль, впрочем, отрезвляла, и позволяла взглянуть на некоторые вещи по-новому. Похоже, ей всё-таки требовалась хорошая взбучка, - «Там, откуда я пришла, слова «меч» и «кулак» произносятся одинаково. Я возьму на себя смелость это продемонстрировать...» - в её словах не было ни намёка на угрозу, но у маррца появилось дурное предчувствие: он не понимал, о чём говорила эта странная женщина, и оттого по спине у него пробежал холодок.

- «...потому, устроим же достойный поединок!»

Тсубаме не всегда умела быть честной, особенно по отношению к себе, и не знала, есть ли в ней справедливость, но верила, что настоящая сила проявлялась в конфликтах. Хотела она верить и в то, что в ней было мужество, ведь прятаться в панцирь, как черепаха - всё равно, что не жить. Следовать своему пути и возобладать над своими страхами, потому что от себя не спрячешься - то, чего она желала. Когда Шидзумэноками сказала Эстель что не боится смерти, в её словах притаился испуг потратить жизнь впустую. Оставаться человеком и жить каждым мгновением - в этом было целое искусство. И наука эта давалась ей тяжко.

Судьба давала дальневосточной страннице возможность одолеть тот испуг.

Поэтому она могла лишь поставить свою жизнь на кон! Переступить порог своих возможностей, чтобы победить привратника: всё свелось к этому простому выражению. Воительница закрыла глаза и пространство у неё за спиной словно уменьшилось в размерах, сузилось, пока не остались только они вдвоём с монахом. Древним драконом столь далёкого и непостижимого Востока, будто нехотя, разворачивала кольца и поднимала голову дремавшая в Шидзумэноками сила, оставляя у маррца неизгладимое впечатление. Где-то внутри неторопливо разгоралась тупая боль из-за повреждённых меридианов, но это уже не имело значения:

Обнажив меч бога из своего сердца, кенсай ударила со скоростью молнии.

---

В этой части повествования уже не так важно то, как в действительности закончился поединок воительницы с монахом-привратником на воротах свободного города Элизиум острова Марр. Что имеет значение, так это что усилия Шидзумэноками были не напрасны: спустя столько времени она наконец нашла, что искала - старый (если не сказать древний) морской журнал. Написанный на языке Империи Драконов, он в подробностях описывал весь тот путь, что в давние времена проделали самые отважные из моряков, пустившихся в кругосветное плаванье. Остаток зимы Тсубаме провела отходя от ран, полученных в том поединке.

Так это путешествие и началось.

[indent=0]❀

- «Не могу позволить Тебе оставаться у меня в долгу,» - именно таким был почему-то категоричный ответ Шидзумэноками на полные муки слова Эстель о деньгах, ох уж эти варварские земли! Видят Небеса, у воительницы были все причины как говорить подобное, так и не быть понятой хвостатой фурией от слова «совсем». Впрочем, ни то ни другое не имело значения: Тсубаме оставалась предельно учтивой, а значит - не собиралась рассказывать где или когда именно наёмница совершила роковую ошибку, став жертвой тонкого дальневосточного юмора. Окончательно добивало ситуацию ещё и то, что мечница чему-то улыбалась.

Но задуматься о том Эстель не дали:

- «Прости,» - вдруг ни с того ни с сего выдала Шидзумэноками. Касалось ли это «вынужденной» оплаты, или что она не дождалась наёмницы, а потому стала вести дела самостоятельно - в настолько детальные объяснения дальневосточная странница вдаваться, естественно, не стала. Хотя, как подметил бы бессменный шутник, возможно - только возможно! - слова воительницы как-то касались того факта, что перед их небольшой процессией замаячил дом очередного торговца в условном списке «к посещению и последующему заключению сделки на сумму, которая заставит Эстель усомниться в её желании быть здесь и сейчас».

Зато провиант закупали вместе!

Как бы там ни было, в действительности Шидзумэноками нельзя было упрекнуть в неимении средств, а расходы её были пусть и значительными, но не безрассудными - всё-таки она увела у короля-Скорпиона крупный корабль вместе с командой. У эллендиарцев же, как известно, дурной нрав: многие только того и ждали, чтобы выскочка, непростительно-долгое время бывшая у них бельмом на глазу, оступилась и дала им предлог. Поэтому Тсубаме не видела проблемы в том, чтобы заплатить больше - за молчание, отсутствие проволочек, нужные бумаги, и так далее, и тому подобное. В общей сложности - шла гонка со временем.

Тут-то один верзила и решил заявить о себе.

[indent=0]❖

- «Ранее Ты спросила о заминках,» - Шидзумэноками подняла вопрос, оставленный тогда без ответа. Здоровяка, напросившегося к ним с Эстель в попутчики, дальневосточная странница нисколько не стеснялась: тот заплатил слишком много, чтобы теперь идти на попятную. И раз уж она позволила мужчине вмешаться в сделку, тогда не было ничего дурного в том, чтобы узнать его получше. Так или иначе, Тсубаме довершила сказанное словами «я их не планирую», из которых любой счастливый обладатель дара проницательности мог бы при желании почерпнуть смысл характера «но в чужих планах они могут очень даже быть».

- «Будет обидно, если Небеса рассудят иначе, не так ли?»

---

Я намеренно опустил подробности об обстановке и времени происходящего после разделительного "❖" чтобы следующий в очереди наполнил сцену подробностями. Топаем ли мы ещё только к причалу, или, может, этот разговор происходит уже на борту судна? Вам решать!